Просто волшебство - Страница 79

– Скорее всего она просто боится его читать, – высказал предположение Питер.

– Боится? – переспросил Тео, подталкивая мыском полено в глубь камина. – А чего тут бояться? Призраков? Впрочем, увидев письмо, написанное более десятка лет назад рукой покойника, пожалуй, струсишь.

– Думаю, она боится того, что написано в письме, – сказал Питер. – Иногда лучше ничего не знать. Тем более того, что, как казалось, давно кануло в Лету. Но не будет ли она мучиться неизвестностью теперь, когда знает о предсмертной записке? Знает ли она, что записка цела?

– Только если матушка ей сказала, – ответил Тео. – Иногда я жалею, что у меня нет личного секретаря, – составление писем не самое любимое мое занятие. Но одно написать придется. Нельзя же вот так просто отправить Сюзанне предсмертную записку отца, не сопроводив ее хотя бы несколькими словами от себя лично.

– Как по-твоему, есть в письме, адресованном твоему отцу, что-то, чего нет в письме для Сюзанны? – спросил Питер. – Ведь нужно иметь в виду, что он обращался к двенадцатилетней девочке.

Тео, приподняв брови и задумчиво глядя на огонь, сделал пару глотков из своего бокала и перевел взгляд на Питера.

– Послушай-ка, Уитлиф, а у тебя, черт возьми, что за интерес в этом? – спросил он.

– Просто интерес. Только и всего.

– Ты рассказывал, что этим летом познакомился с Сюзанной, – напомнил Тео. – А потом поехал не куда-нибудь, а именно в Бат, водил ее на концерт в Батское абатство, в Сидней-Гарденз и, наконец, в гости к Эдит. Уж не любовница ли она тебе? Имей в виду: узнав, что ты приводил к ним в дом любовницу, Морли не обрадуется.

Возникшая в его воображении картинка показалась Тео такой забавной, что он усмехнулся, а затем, откинув назад голову, громко расхохотался.

– С ним бы, право, случился нервический припадок, сказал он. – Бог его знает, что нашла в нем Эдит, но они в самом деле любят друг друга.

– Сюзанна мне не любовница, – сказал Питер, не разделяя его веселья. – И буду тебе признателен, Тео, если ты впредь воздержишься от подобных предположений. Я сделал ей предложение, но она его отвергла.

– Что ты говоришь! – нахмурился Тео. – Какого черта? Она же всего лишь школьная учительница, а ты, насколько мне известно, виконт. Ты для нее блестящая партия! Да что там блестящая! Лучше не бывает!

Питер отмолчался.

– По-моему, ей нужно знать всю правду; – проговорил он. – Все, что известно тебе и твоей матушке, а также содержание обоих писем. Возможно, ей это будет тяжело, но окончательно распрощаться с прошлым она может, лишь все узнав, я так думаю. Кроме отца, у нее никого не было, Тео, а он прострелил себе голову.

– Что ж, пожалуй, ты прав, – отозвался Тео. – Ах он, бедняга! Не знаю, согласится ли Сюзанна приехать к нам на Рождество. Бьюсь об заклад, Эдит будет в восторге, да и матушка обрадуется. Она, к слову сказать, приезжает послезавтра. Посмотрим, как она к этому отнесется. Да я бы и сам не прочь повидаться с Сюзанной. Мне она всегда нравилась. Помню, однажды летом я учил ее грести. И у нее, знаешь ли, это прекрасно получалось. Сама такая маленькая, ручки как палочки и поразительные рыжие волосы. Они у нее до сих пор такие?

– Они у нее золотисто-каштановые, – ответил Питер.

У него и в мыслях не было склонить Тео к тому, чтобы пригласить Сюзанну в Финчем. Как раз наоборот, он хотел, чтобы Тео, захватив письма, вместе с леди Маркем отправились к ней в Бат. И там, поговорив с Сюзанной и передав ей записку отца, они помогли бы ей навсегда перевернуть эту страницу ее жизни.

– Ты в самом деле собираешься ее пригласить? – спросил Питер.

Тео, усмехнувшись, взглянул на него, затем встал, чтобы взять графин с бренди.

– Именно, – кивнул он. – А ты на Рождество можешь либо обходить Финчем стороной, либо стать у нас частым гостем. Ее решение отказать тебе было окончательным и бесповоротным? И насколько оно тебя расстроило? Это, конечно, все риторические вопросы, Уитлиф, – чужие сердечные дела меня не касаются. Если получится, Рождество Сюзанна проведет здесь. Хотя она, конечно, может не поехать: ведь она, по твоим рассказам, женщина самостоятельная и поступает так, как считает нужным. Как помнится, такой она была и в детстве. Еще бренди?

Тео застыл с графином в руке над бокалом Питера.

– Отменное, – похвалил Питер, подставляя свой бокал. – Контрабандное?

– А разве бывает другое? – отозвался Тео.

Она не согласится, думал Питер, ни за что.

Поэтому о том, как поступать, если она приедет, и думать не стоит. Но все-таки как бы он поступил, если б она приехала? Держался бы от Финчема подальше или, напротив, ездил сюда каждый божий день?

Это навсегда останется невыясненным. Ибо она не приедет.

Элинор Томпсон поступила в школу мисс Мартин учительницей географии и математики. Клаудия рассчитывала, что она переедет к ним после Рождества, но той не терпелось поскорее начать. Поэтому она прямо из отеля переселилась в школу, и как только Клаудия внесла необходимые поправки в расписание и перераспределила нагрузку между учителями, Элинор приступила к делу.

Элинор пришлась по душе всем – и девочкам, и коллегам. Обладая чувством юмора и здравым смыслом, она быстро нашла общий язык с ученицами, но в отношении дисциплины оставалась неизменно требовательна. Она появилась в школе слишком поздно, чтобы подготовить к рождественскому концерту что-то, по ее выражению, грандиозное, вроде спектакля, хорового выступления или танцев вокруг «майского дерева». А потому, объявила Элинор на следующий день после своего переезда в школу, она займется более скромными делами, не сулящими большой славы. И она начала работать не покладая рук, используя каждую свободную минуту. Она помогала девочкам воплощать в жизнь идеи мистера Аптона и, создавая вместе с ними эскизы различных декораций, нередко сама бралась за кисть.